Образование в Южной Корее (на основе личного опыта)

Южная Корея - место необычное и интересное. Территория размером чуть более Московской области, покрытая невысокими горами и каменистыми долинами, таит в себе огромное культурное наследие древности. Кстати, недавно центр профориентации ПрофГид разработал точный тест на профориентацию, который сам расскажет, какие профессии вам подходят, даст заключение о вашем типе личности и интеллекте.

В своем длительном историческом формировании и культурном развитии она во многом роднится с китайской и японскими традициями, собой являясь перемычкой между этими древними пространствами.

Ко второму тысячелетию эта небольшая страна пришла , пройдя сквозь многообразные невзогды и перемены. Она была неоднократно завоевана Японией, Монголией, Китаем и находилась под ощутимым культурным влиянием этих воинственных народов.

Мне удалось побывать в Сеуле и его окрестностях дважды. Оба раза были стажировками, с целью познания корейского языка и местной культуры.

В 1999-м -году, пробыв в Сеуле 4 месяца, удалось понять, что в 21-м веке корейцы взошли на волне стремительной индустриализации, перевернувшей за считанные 30 лет беззаботное агрикультурное сознание местных жителей с ног на голову.

В 2001-м, во время очередной четвертьгодичной стажировки я начал понимать всю сокровенность корейского общества, все тяжести и невзгоды их жизни.

По сравнению с Северными братьями и сестрами, обитатели Юга живут сказочно богато и весело, под крылом американской военной базы и на волне общемирового глобализма!

Эти две поездки будут приведены в качестве примеров в данном, небольшом эссе, на тему системы ценностей нового корейского общества. Тогда Сеул, в плане технической эволюции, был таким, какой сейчас стала Москва. Не следует слова мои воспринимать, как критику, но Япония, Корея, Тайвань в чудесах науки превзошла не только Россию, но и другие прежде высокоразвитые культуры.

Сотканный из небоскрёбов и огромных торговых павильонов и предприятий, стоящий на безвредных сопках Сеул был мною воспринят чрезвычайно современно, словно фантастический город будущего. Здесь были уже наземные скоростные «метро» с телеэкранами и кондиционерами, многоэтажные развороты трасс, напыщенная деловая безудержная жизнь, в которой превыше многих других путей к успеху, ценится серьезное и длительное образование.

Я был студентом по-обмену, одним из четырех сверстников, которых Московский ИнЯз отправил обучаться в университет Кён Хи, второй по значению Сеульский крупный ВУЗ, располагавшийся на небольшой каменной возвышенности утопавшего в зелени центрального Сеула.

Я не выбирал язык, когда блестяще сдал вступительные экзамены, и немного расстроился, что предстояло мне изучать этот труднейший восточный язык в университете, а не европейский, как хотелось бы. Но то расстройство было связанно только с обучением корейскому в Москве, где даже преподаватели говорили о том, что непобывавший в Сеуле человек, не заговорит правильно по-корейски.

И вот я всё-таки заговорил по-корейски, благодаря этим стажировкам, ибо нет ничего полезнее для изучающего корейский (хангыль) общаться с настоящими корейцами, есть удивительную корейскую еду, слушать корейскую музыку и пытаться напрямую взаимодействовать с корейской действительностью.

Нас поселили в университетском общежитии, где на этаже мужском воспрещалось селиться девушкам, а на женском-парням. Общежитие Кен Хи было намного чище и обустроеннее общежитий в Москве, но тамошние строгие порядки показались многим студентам из других стран чрезмерно жесткими.

В Корее с детского возраста все много и подолгу учатся, миллионы корейцев носят очки, из-за напряженного труда, связанного с компьютерами. Кореец в очках-это стопроцентный выпускник одного из ВУЗов Кореи, где нещадно воспитывают учащихся весьма деспотичные профессора. Но с иностранными студентами в университетах здесь обходятся весьма лояльно.

Это был класс из 20 зарубежных учащихся, в котором царил веселый дух согласия и понимания между преподавателями и студентами. Иностранцев обучали более по-американски, с улыбками, наигранной радостностью, и обучали очень тактично. Это были недолгие уроки корейского языка, на которых каждому учащемуся приходилось отвечать по-корейски на задававшиеся вопросы, читать и писать... Ничего сложного вроде бы не было, но давался язык весьма трудно.

Настоящее образование мы получали, взаимодействуя с корейским миром в обыденной повседневности, то есть: на улице, на рынке, в транспорте....

Эти столкновения с корейцами, которые не знают английского, и были тем важнейшим толчком, который давал возможность заговорить с носителями корейского без помощи окружающих.

Кампусы корейских университетов-огромны и живописны. Кампус университета Кен Хи расположен у подножия невысокого холма и включает несколько парков, водоемов, спортивную площадку (размером с Динамо) и множество современных многоэтажных корпусов. Тут, как и везде в Корее, учатся с утра до позднего вечера. В порядке вещей у обучающихся, заниматься пару часов в день тейк ван до- это государственный общенациональный, чисто корейский, спорт. Учатся постоянно и много, с жесткой профессионализацией студентов, интересы по профилю.

Корейское общество очень разношерстное. Элита отправляет обучаться своих детей в Европу или США, откуда таковые возвращаются инакомыслящими, недовольными корейским консерватизмом и образованием. Те, которые не могут себе позволить зарубежье, учатся в Корее и не имеют прав на инакомыслие, эксцентричную творческую жизнь, параллельную образованию, на какие-то удовольствия и веселья.

Корейцев с начала 80-х держат под уздцы строгие законы и конфуцианская тоталитарность. Не очень открыты корейцы для современного искусства Европы, они хватаются за классицизм преуспевающих стран и отстаивают черствую диктатуру государственных догм.

Общаться с обычным корейским студентом не очень интересно, это зазомбированный человек, который слушает, что надо, и делает, как надо, ни о чем другом, кроме корейской нужды, человек такой не говорит.

Я, как музыкант авангардного профиля, обращал внимание на поверхностность в восприятии музыки у студентов-корейцев, они инфантильнее и поверхностнее были прочих в познании музыки, хотя народная музыка и популярная музыка на корейском там чрезмерно много присутствовала: все корейцы поют и не стесняются своей усредненной восточности в культуре. Музыке тут тоже обучают, но не особенной, а обыкновенной, традиционной корейской музыки, которая всё равно представляет огромный интерес для востоковедов всего мира.

Университетов в Южной Корее не очень много, один мой друг учился в 1999-м в Пусане. Это крупный портовый город, где тоже царит цивилизация, много красивых современных зданий, шумных трасс и всего того, чем славится новый мир Востока. Он критично описывал корейцев, у которых его поселили. Это неумные и злобные богачи, владеющие большим бизнесом, которые к приезжим очень издевальски могли относиться. Разница культур не может в Корее не ощущаться, но нам нравилась их еда, а это огромный плюс в установлении дружеских и деловых связей с этими невероятными людьми.

Учиться в университете могут далеко не все корейцы. Жизнь в Корее дорогая и жестокая. Один художник кореец, Рю Хан Кил, пояснял, что старые корейцы, достигнувшие статуса успешных граждан, поясничают и издеваются над молодыми, не давая даже гениям раскрыться или выразиться.

Здесь испокон веков царствует культ возраста, то есть, молодой кореец-это всегда немного неправильный человек, которого отчитывают и которого заставляют адски много работать.

Образование в Корее плавно перетекает в профессиональный труд, и редко когда бывшие студенты работают не по профилю. Преуспевающий кореец - это самодовольный старик, который считает себя во всем правым, всегда правым.... Тут согласие и потворство старикам дают шанс пробиться в жизни. Молодежь стесняется блюд вроде «жаркое из пса породы лайка». А старики (аджощи) считают молодых дураками и весьма подозрительно относятся к прогрессивному миру, просто перенимают способы обогащения, не желая вникать в прочие достижения белых людей.

Но корейцы-это ведущие в мировом пространстве производители электронного оборудования, вторые после японцев, на рынке компьютерной техники, известные во всем мире торговцы. Торговать корейцы умеют, и товары их достойны приобретения. Для прочего Востока корейцы, словно евреи, особенные люди. Здесь развиты все сферы жинедеятельности, при сем, страна всегда находится в боевой готовности, ибо перемирие между Севером и Югом практически не возможно.

Настольными книгами многих корейских студентов в недалеком прошлом стали: Библия (иногда в виде интерактивного CD) и переведенный на корейский язык Дейл Корнеги. Такое сочетание, как мне кажется, не может не пугать! Ибо, столкновение нетрадиционного корейцам, протестантизма с примитивной квази-философией, учащей жить ради собственной выгоды- несет в себе ужасающие культурные последствия. С одной стороны большинство корейцев — патриоты до глубины души, с другой — комплексующие бизнессмены, с широкого раскрытыми глазами смотрящие на Запад и мечтающие сделать у себя нечто подобное в условиях таких актуальных проблем как: перенаселение и утрата традиционных культурных ценностей, только что прошедших, сквозь реликтовое сито всеобъемлющего технического прогресса и превратившихся в бессмысленный урбанистический фон.

Образование в Корее соответствует общемировыми стандартами образования. Здесь получив знания, люди всё равно бояться остаться не удел, конкуренция на рынке труда Сеула безбожно высока. Высок процент алкоголизма и теневой экономики, сюицидов и трагедий. Но, всё-таки, это преуспевающая восточная страна, где так же страдают от ветренных женщин душевные мужчины, царствуют американцы и жесткие порядки в отношении многих развлечений, но всё-таки, это не страшный мир Северной Кореи, откуда убегают люди, чтобы спастись от безумной той жизни. Такой человек встретился и мне, он говорил, что он любит СССР, но не хочет так бедно жить, как на Родине, в Пхеньяне... Мечта простых добрых корейцев -  отомстить Японии за убийство корейского самодержавия и воссоединиться с Севером, избавившись от американской военной базы в центре Сеула, то есть восстановить  многовековой буддистский суверенитет, утраченный в 20-м веке.

Я учился там восемь волшебных месяцев, мне не хватало средств, чтобы на полную катушку познать развлечения корейцев, но я понял миролюбивую в своей древности суть Южной Кореи: эти люди любят свою землю, культуру, но не могут изгнать из своего лона инородную власть, которая над ними возвышается некой неприсущей им бездушностью...

Это нежданые профессионалы, им всегда приятно, когда иностранцы уважают их особенности. Я подчеркиваю: они весьма умные люди, которые не смогли пока создать уникальное общество, где бы они по уму, а не по необходимости строили порядки в социальном устройстве. Корейцы понимают свои недостатки, но менять порядок выживших из ума родителей боятся.

В конце декабря 2001-го года мое пребывание в Сеуле подошло к концу. Пройдя через неприязнь корейского консерватизма и сложность местного языка, я поймал себя на мысли, что все-таки хорошего в современном корейском обществе довольно много, по крайней мере, для гостей.

Мне довелось  сняться в массовке в исторической мелодраме, и поучаствовать в записи аудио-курса русского языка для корейцев, и обзавестись множеством приятных знакомств.

Теперь, я вспоминаю те дни с особой радостью. Восток сумел покорить меня своей энергетической иррациональностью (необъяснимостью своих порядков), красотой своих закатов и добротой людей, которые провели меня через суетливый обыденный диссонанс современности в глубинную гармонию древней культуры, живущей здесь и по сей день искренностью и бескорыстием.

Грачев Андрей.